Пленум Верховного суда (ВС) подготовил разъяснения по антимонопольному законодательству. В проекте постановления есть важные для практики вопросы о частных исках, которые могут подать те, чьи права нарушены, без обращения в антимонопольный орган. Административный порядок защиты прав не является обязательным условием для прямого обращения в суд, подчеркивает ВС. Также в проекте дано разъяснение о группе лиц: ВС считает ее одним участником рынка (хозяйствующим субъектом). При этом режим группы лиц не может применяться к тому, кто формально в нее входит. Надо учитывать поведение этого участника.

Анализ правоприменения показал, насколько сложны антимонопольные споры, говорила судья ВС Татьяна Завьялова, представлявшая проект. Ведь их разрешение связно с оценкой разумности, эконмической эффективности поведения хозяйствующих субъектов. Антимонопольное законодательство находится на стыке права и экономики, поддерживал ее зампред Суда по интеллектуальным правам Владимир Корнеев. Ценно, по его словам, то, что проект разъяснений ориентирует на применение Закона о защите конкуренции с учетом необходимости установить реальные экономические отношения.

Закон о защите конкуренции нельзя назвать образцом кодификационной работы и юридической техники, говорила председатель Совета Исследовательского центра частного права Лидия Михеева. Поэтому у разработчиков проекта постановления была непростая задача. Значение документа – не только в позициях суда о применении норм антимонопольного законодательства, но и в формировании общих категорий антимонопольного права. И самое главное, с ее точки зрения, то, что проект разводит применение норм о защите конкуренции и гражданского законодательства, говорила Лидия Михеева. Это позволит побороть практику использования жестких антимонопольных инструментов в тех случаях, когда необходимы средства гражданско-правовой защиты, полагает она.

В первую очередь это нашло отражение в разъяснениях о частных исках (п. 61). Такой иск в суд могут подать потерпевшие, минуя антимонопольный орган. Эта возможность становится все более востребованной. Проект постановления говорит о круге лиц, которые могут обратиться в суд, и об распределения бремени доказывания. ВС отмечает, что Закон о защите конкуренции не говорит, что защита гражданских прав в административном порядке (путем рассмотрения антимонопольным органом дел о нарушениях антимонопольного законодательства) исключается при наличии возможности обратиться в суд или, наоборот, является обязательным условием обращения в суд для лиц, чьи права нарушены. Значит, если лицо за защитой своих прав обратится в суд, не подавая до этого соответствующего заявления в антимонопольный орган, суд не может оставить такое заявление без рассмотрения.

Другое важное разъяснение — о группе лиц (п. 7). Ее ВС рассматривает как одного хозяйствующего субъекта. При этом ВС сохраняет возможность доказать, что лица, формально входящие в группу, действует каждый в своем экономическом интересе. Это даст субъектам защиту от претензий антимонопольных органов, которые на практике отождествляют действия участника группы со всей группой.

Вопрос о том, что означает отнесение нескольких юрлиц к группе — один из самых дискуссионных на протяжении всего существования современного антимонопольного законодательства, говорил Владимир Корнеев. В старом законе 1991 года[1] говорилось, что группа лиц — это единый хозяйствующий субъект. В действующем Законе о защите конкуренции другая формулировка: он распространяет запреты антимонопольного законодательства на группу лиц. Из этого суды делают выводы, что возможно конкурирование хозяйствующих субъектов, в том числе связанных корпоративными отношениями (т.е. входящих в одну группу). Но оба этих крайних подхода — конкуренция внутри группы лиц всегда возможна или всегда невозможна — не учитывают структуру рыночных отношений, полагает Владимир Корнеев. Решение, которое дает ВС в этом пункте, — это сбалансированный вариант. Разработчики постановления исходят из презумпции отсутствия конкуренции внутри группы лиц и действий всех ее членов в едином экономическом интересе.

Проект разъяснений ВС формулирует главные условия вмешательства в частно-правовые отношения сторон сделки (п. 57). Обращаясь в суд, например, с исками о признании недействительными договоров, об обязательном заключении договора, об изменении или о расторжении договора антимонопольный орган должен обосновать наличие публичного интереса в защите конкуренции.

Наиболее спорным при подготовке был п. 11 проекта о распределении бремени доказывания в спорах о злоупотреблении доминирующим положением, говорила судья Татьяна Завьялова. Были разные варианты, начиная от установления презумпции злоупотребления и заканчивая противоположным подходом, по которому антимонопольный орган должен в каждом случае доказывать вероятность негативных последствий для рынка. В подготовленном тексте выбран сбалансированный подход, говорила Татьяна Завьялова. При возникновении спора антимонопольный орган обязан доказать, что поведение хозяйствующего субъекта является злоупотреблением. В свою очередь, хозяйствующий субъект вправе доказывать, что его поведение не образует злоупотребление доминирующим положением, поскольку не способно привести к наступлению неблагоприятных последствий для конкуренции на рынке и имеет разумное оправдание.

Пункт 30 говорит о квалификации действий как акта недобросовестной конкуренции, исходя из круга субъектов (нарушителя и потерпевшего). Есть точка зрения, по которой к числу необходимых признаков недобросовестной конкуренции относится наличие конкурентных отношений между потерпевшим и нарушителем, рассказывал Владимир Корнеев. Проект ВС подчёркивает, что этот подход является ошибочным. Конкурентных отношений на момент нарушения может и не быть. Показательный пример – в п. 32 проекта, когда используется символика спортивных мероприятий для продвижения своей деятельности. Потерпевший от этих действий — организатор мероприятий, но он не конкурент нарушения (о таком паразитическом маркетинге см. статью Екатерины Фетисовой в «Вестнике экономического правосудия»). Поэтому ВС уточняет, что субъектами нарушения могут быть не только действительные, но и потенциальные конкуренты. Это верно, но можно внести уточнения, полагает Владимир Корнеев. Например, вместо указания на статус субъекта говорить о существе нарушения, о действии, которое способно оказать влияние на состояние конкуренции. Это позволит не оценивать, возможна ли конкуренция в перспективе, а учитывать влияние непосредственно совершенных действий.

[1] Закон РСФСР от 22 марта 1991 года № 948-1 «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках».